Догнать Клэр, глава 3

Миранда-Мелисса пояснила, что в доме сегодня праздник, и собрались самые близкие друзья Короля, и что гости уже закусили и выпили, но обязательно накормят с дороги. Они скинули курточки и остались в прозрачных блузках, сквозь которые смуглела нежная кожа, розовели маленькие соски едва наметившейся груди.

Она мимоходом глянулась в зеркало, и показалась себе не менее юной, чем её спутницы. Или врало зеркало, или воздух Заповедника чудодейственно изменил цвет щёк и блеск глаз. Откуда-то доносилась нежная, приглушённая музыка, ритмичная и зовущая к движению. Не иначе, они здесь и танцы устраивают! Чудненько! Она так давно не танцевала беззаботно и легко, кажется, это осталось где-то далеко-далеко, в невозвратных школьных годах – санаторные увеселения и чопорные городские балы не в счёт. Музыка не заглушала рокота голосов, а, напротив, вливалась в них, перемешивала, закручивала спиралью и снова вырывалась на простор, чтобы погулять в одиночестве.  

Распахнулись широкие двустворчатые двери, и Лора вошла в просторную, ярко освещённую залу. Со старинной резной мебелью, множеством картин в богатых рамах, напыщенными канделябрами и прочим театрально-значимым убранством, подходящим более для Городской Оперы, чем для лесного дома.

— Картинная галерея! – торжественно возвестили Миранда-Мелисса.

Картины были такими же разными и несовместимыми, как и всё остальное. Весёлые импрессионистские пейзажи сочетались с мрачным сюром и резко-диссонансными абстракциями; готические, постные и вытянутые, фигуры – с разбитной эротикой 20-го века. Но одна из картин поразила её с первого же взгляда. Холст казался очень старым, но, скорее всего, был искусно состарен – Бургомистр учил её разбираться в полотнах, ибо имел неплохую коллекцию и частенько приглашал экспертов для анализа покупки.

На картине две полуобнажённые девушки и трое юношей в одеждах Итальянского Возрождения вели непринуждённую, игривую беседу, но не на фоне затенённых двориков,  лазурного моря или виноградников, а на фоне суровых горных елей и мшистых валунов. Лицо одного юноши было удивительным: ясные синие глаза, волнистые светлые волосы, нежная золотистая кожа, упрямый чувственный рот. Безмятежное, и в то же время уверенное и властное, это лицо волновало и завораживало.  Девушки и юноши казались беспечными и счастливыми. Они нашли равновесие и покой.

— А вот это наши картины! – шепнула Миранда-Мелисса, указывая тонкими пальчиками на прелестные гуаши в узких деревянных рамках. В них из нагромождения граней, высвеченные таинственным внутренним светом, выглядывали вдруг то лукавый подмигивающий глаз, то губы, то энергичная мужская ступня, то пышная женская грудь.

Лора искренне похвалила их за фантазию и явный талант. Так значит ли это, что здесь собрались не мятежники, а художники, самый экстравагантный и непредсказуемый народ в мире? Сбежали из Города, как и она, построили убежище и живут здесь общиной, дружно и шумно. Это многое бы объясняло. «Однако не надо торопиться», — уговаривала она себя. – «Тайна раскроется сама, только не давить, не давать воли назойливому любопытству, таких любопытствующих нигде не любят…»

Вот распахнулись следующие двери, и девчушки потянули Лору дальше. Что ж, картины тоже после. Пора знакомиться с обитателями. Ибо Общество, так весело проводящее время в Заповеднике в начале Осени, в вычурном вневременном Доме с чудесными картинами, было не менее интригующим.

Мужчины и женщины, в большинстве своём молодые и даже возраста Миранды-Мелиссы, были разодеты причудливо и пестро, почти как на карнавале-маскараде, но без излишней пышности и кричащего богатства. Пожалуй, в каком-то одном неуловимом стиле, словно здесь поработал для души один из знаменитых Кутюрье.

Они группками по 3-4 человека или парочками сидели за столиками, расставленными в одном конце залы, пили что-то из бокалов, закусывали фруктами, либо кружились в танце посредине залы, где паркет изображал из разнообразных по цвету и фактуре шашечек огромный замысловатый букет. Они входили и выходили в многочисленные двери, перемежающиеся с высокими зеркалами. Группы переливались одна в другую и вновь разъединялись, создавая бесконечное волнообразное движение, от которого слегка кружилась голова.

 Гости, а вернее, хозяева, с интересом взглядывали на Лору, приветливо кивали, улыбались – и вновь спешили заняться своими важными разговорами. В другом обществе Лору непременно задело бы такое невнимание, но сейчас она была им благодарна. Ей казалось — так легче будет влиться в них, освоиться.

«Все расспросы – потом… все расспросы – потом…» — твердила она. Ей не хотелось сейчас никому ничего рассказывать и объяснять. И что самое удивительное, ей было настолько хорошо и спокойно, что не хотелось заниматься расспросами. Что бы тут не происходило – хоть немного бы ещё продлить очарование тайны! Неважно, в честь какого такого праздника собрались тут эти люди, или просто от избытка жизненных сил и оптимизма. Важно, что ей уже необходимо находиться среди них.

Миранда и Мелисса вели её вдоль залы, от группы к группе, им навстречу оборачивались, размыкали круг, прекращали разговор, мужчины склонялись, женщины улыбались и хлопали в ладоши, называли свои имена. В тех обрывках разговоров, что Лоре удавалось уловить, Город существовал, но исключительно в прошедшем времени, словно он уже успел провалиться в тартарары, вместе с его похождениями, причудами,  мрачными законами и ночными злодеяниями, жизнью, одновременно и унылой, и сумасшедшей…

Наконец Лору подвели к одному из столиков, где ей тут же уступили место, и Миранда-Мелисса принялись её наперебой потчевать.

— Вы, конечно, ужас как голодны! – ворковали они. – Вот чудный олеорский сыр и ветчина, вот виноград, вот замечательное Каберне, а вот Токай прошлого года, вот оливки, фруктовый салат, масло, сардинки. А вот сливки. Правда, кофе с пирожными, для желающих, будет попозже. Когда заявится Король! После хоровода.

Они произносили «Король» с почтением и даже благоговением.

Лора не заставила себя долго упрашивать и налегла на угощение.

— Откуда у вас эти чудесные оливки? И такие мягкие булочки?  И сыр? А масло! Свежайшее! Очень вкусно. Вы держите коров? – удивлялась Лора. – Ухаживаете за садом?

— О нет! – в один голос рассмеялись двойняшки. – Мы и без коров прекрасно обходимся.  Что-то нам приносят из селения, а что-то мы сами воруем в Городе. Вот пирожные, например, будут из Самого Большого Ресторана на букву Аш! А коровы? Хотя… коровы? Надо подумать над этим. Коровы – это забавно.

Лора прекрасно знала этот ресторан на букву Аш, где собиралась самая модная и богатая публика, и где её первый раз знакомили с Лионом на офицерской вечеринке. Но то ли они имели в виду, о чём подумала она? Или девчушки просто шутят?

— Город! Ах!  Ну, кем бы я, в конце концов, стала в Городе? — Сказала, обращаясь ко всем трём, сидящая за столиком рядом с Лорой миловидная девушка с дымчато-лиловыми волосами, в серебряных брючках. На её ласковых руках блаженно мурлыкал такой же дымчатый котёнок. – Ну, кем бы я могла стать в семье потомственного полковника, где разговоры велись только об учениях, солдатах, карцерах, наказаниях, войнах, всяких тактиках и стратегиях! Где вставали по будильнику и ложились по свистку? Неврастеничкой, агрессивной извращенкой, съедающей себя заживо, либо распутницей с видом голубицы.

— Ну и кто же вы здесь? – поинтересовалась задетая за живое Лора.

— Здесь я – Камень! – гордо ответила девушка. – Я – большой Камень, и как Камень, я связана здесь со всеми воедино, и все связаны со мной – и травы, и цветы, и горы, и ручьи. Мы нераздельны и живём в гармонии, и мне здесь так хорошо и покойно.

— Что ж, это очень мило! – улыбнулась озадаченная Лора. – Желаю вам счастья в качестве Камня!

— Ой, спасибо большое! – расцвела девушка.

«В конце концов, каждый имеет право на свои чудачества». – Подумала Лора. – «И я обязана принимать их правила игры. Ведь и я такая же сумасбродка!»

«Устав, присяду у лучистого ручья, что вольно дышит, меж камней шурша.

Ничто не бременем. Я здесь – ничья. Я здесь – ещё одна заблудшая душа,

Что хочет с деревом иль камнем слиться, и обрести утраченный покой…

Меж синих гор все равны меж собой, и каждому свой сон волшебный снится…»

Лора насытилась, и девочки потянули её знакомиться дальше.

— А меня зовут Буке, — невысокий кругленький толстяк-колобок схватил Лору за руку. – И я всё время ужасно хочу пить! Ну, просто всё время! – он налил себе минералку в огромный кубок и залпом выпил, даже не задохнувшись. – Вы знаете, нелегко быть большим деревом, сколько воды надо, чтобы обеспечить все веточки и листочки до единого, да ещё дать жизнь новым побегам и деткам.

Окружающие сочувственно кивали, и Лоре не оставалось ничего другого, как ободряюще ему покивать. Толстяк прямо- таки засиял от счастья.

«Нет, это не мятежники и не тайное общество», — думала Лора. – «Это не засекреченный полигон. Это засекреченный сумасшедший дом. Общество в себе самом, где врачи, санитары и пациенты перемешались и перепутались между собой!»

Миранда и Мелисса остановились, как вкопанные.

— Знакомьтесь, это Зоя, наша Осенняя Королева! Зоя, мы её привели, это Лора!

Зоя, медноволосая красавица в облегающем золотом платье, возлежала на черном бархатном диванчике. Рядом с диванчиком в строгом красном мундире гордо высилась забавная кукла-Воин, сияющая во весь рот, кажущаяся совсем безобидной и несерьёзной. Зоина высокая причёска была подобна короне, а она сама, с чуть раскосыми глазами уроженки олеорского края, с крупным резким ртом в алой помаде, казалась золотым божком, вокруг которого то и дело затевались игры, хороводы, а она улыбалась всем одинаково благосклонно и кивала, точно китайский болванчик. Зоя задержала на Лоре испытующий взгляд.

– Приветствую вас в нашем доме, — сказала Королева бархатным низким голосом. – Надеюсь, пребывание здесь не обременит, вам понравится в нашем скромном Обществе, и вы останетесь… ммм… погостить. Здесь женщины не стареют ни душой, ни телом, да и мужчины тоже неплохо сохраняются. — Она засмеялась,  потянулась гибким кошачьим телом, взяла со столика бокал с прозрачной влагой, в которой искрились розоватые пузырьки, и  повелительно протянула Лоре: — Пейте!

Лора склонила голову и приняла бокал, осторожно, пугливо, пригубила его. Напиток был холодным, горьковато-терпким, благоухал травами и пряностями и явно имел лёгкий хмельной оттенок.

— Очень вкусно! – искренне призналась Лора. – Благодарю вас, Зоя.

Зоя довольно улыбнулась: – Это осенний напиток, я его сама придумала. Полагаю, — продолжала она, легко поднимаясь с диванчика. – Мы все можем быть на «ты», для того и собираемся. Прошу извинить, мне необходимо удалиться. Очень много дел, — и Зоя ускользнула в одну из ближайших дверей, куда-то в мерцающий полумрак.

— Ой, Зоя такая занятая! Нелегко быть Осенней Королевой, столько дел, столько дел… — тараторили девочки. – Мы тоже когда-нибудь станем королевами, только летними. Правда, Миранда-Мелисса?

Меж тем усталость быстро покидала Лору, удивительная лёгкость наполняла тело, исчезла привычная боль в левом виске. Лора уже не сомневалась, и допила свой бокал с благодарностью.